- Нильс! - что есть мочи заорал капитан, перекрывая вопли у себя над головой. В ногу постепенно вступала пульсирующая мучительная боль.

- Я здесь, кэп! - где-то далеко раздался перестук локтей и коленей, мелькнул свет фонарика.

Седрик облегченно вздохнул. Без Нильса выбраться задом наперед да еще со сломанной ногой из этой клоаки было бы куда труднее.

Время, которое потребовалось Нильсу, чтобы добраться до капитана, показалось Седрику чертовой бесконечностью. Все, что он только что видел и слышал, вертелось у него в голове, но мысли путались и терялись в острых вспышках горячей пульсирующей боли.

- Что это было, кэп? - растерянно спросил Нильс.

- Бездна его знает.

- Ох, ни хрена себе! Кэп, да у тебя нога сломана! - Нильс подполз вплотную и теперь отсветы фонарика мелькали по гладкому серому потолку технического лаза, то и дело брызгая светом в глаза Седрику. - Надо ее осмотреть, не шевелись. Подержи фонарик.

Седрик задрал голову, и только сейчас обнаружил, что все еще сжимает в правой руке бластер. Он осторожно положил Исслу на бетонный пол рядом с собой, и взял фонарик, как вдруг кисть Нильса метнулась к оставленному Седриком бластеру. Повинуясь рефлексам, капитан перехватил бластер за рукоять, пытаясь вырвать его из рук техника, но короткий тычок локтя противника в сломанную ногу заставил его вскрикнуть и разжать пальцы. Мучительная боль пронзила ногу, перед глазами поднялось красное марево.

- Прости, кэп.

Когда красноватая муть, заполнившая поле зрения капитана, чуть спала, Седрик обнаружил, что бластер, покачиваясь,  смотрит ему в лицо. Нильс предусмотрительно пятился назад, не сводя взгляда с капитана.

Мерцающий свет фонарика, скачущий по стенам, слепил капитана, и он никак не мог разглядеть лица техника, мог лишь понять по прыгающему огоньку фонарика, что у Нильса сильно дрожат руки.

- Что ты делаешь, сынок? Зачем тебе это?

- Теперь-то тебе зачем это знать? - техник нервно и невпопад хохотнул, а потом добавил с ощутимым напряжением, - Лучше заткнись, кэп!

Мысли продирались сквозь боль, как сквозь вязкую кашу. Казалось, что все это происходит в каком-то дрянном сне. Да, это точно сон. Кнут мог предать, остальные могли предать. Но Нильс? Нильс, которого он своими руками вытащил из сточного желоба и всему научил? Седрик не желал в это верить.

- Я имею право знать.

- Заткнись! Заткнись! - выкрикнул техник, и дуло бластера, едва заметное за слепящим светом фонарика, кажется, задрожало еще сильнее.

- Я тебя вырастил, парень. Так что я имею право знать, как думаешь?

Нильс ничего не говорил одно долгое тягучее мгновение, а потом яркий огонек фонарика мелко задрожал и опустился. Но дуло бластера, хоть и ходило ходуном в руке техника, все еще смотрело в сторону капитана.

- Ты все ищешь ответы на свои загадки, кэп. Думаешь, как изменить мир. Готов всех нас угробить ради своих сумасшедших идей. А знаешь что? Мир не надо менять. Надо уметь жить там, где мы есть, - в голосе Нильса звучал вызов, - Надо уметь приспосабливаться.

- Приспосабливаться? В мое время это называлось "продать своих", - Седрик криво усмехнулся.

- Называй как хочешь. Твоя карта мне купила бы путь на верхнюю станцию, и я бы больше не ползал на брюхе внизу, в говне и грязи, вместе со всеми вами.

Мысли в голове Седрика путались от боли. Все это казалось каким-то бредом.

- Почему тогда тебя потащили на верхнюю станцию?

- Никто не знал про меня, что это я сообщил о карте. Только один человек, главный преторианец. Только он знает обо мне... - Нильс немного помедлил, словно бы вспоминая, как все было.

Седрик безуспешно попытался разглядеть глаза техника во тьме.

- Ты сделал это все чтобы попасть на верхнюю станцию?

- Что "это все"? - раздражено переспросил Нильс, - "Это все" сделал ты! - он неопределенно поводил фонариком в воздухе, - Если бы ты не уперся, как дурак, и отдал бы карту людям - все было бы проще, - техник немного помолчал, а потом добавил чуть более мягко, словно извиняясь, - Не только ты хочешь изменить свою жизнь. Просто я  смотрю на этот вопрос куда более реалистично.

Из всех безвыходных ситуаций, в какие довелось попадать капитану,  его всегда выводила жгучая, порывистая злость. Именно она гнала его, толкала, заставляя рваться изо всех сил, заставляя делать невозможное. Седрик смотрел на пляшущее перед ним дуло бластера и все ждал, когда же она наконец пожалует. Но злости не было, только холодное, тяжелое, как свинцовая плита, разочарование.

- Ты падаль, - с горечью констатировал Седрик.

- Заткнись, старик! - зло крикнул техник.

Несколько мгновений в воздухе висело тяжелое молчание, а потом Нильс вдруг начал пятиться назад.

- Прости, кэп. Я не хотел, чтобы все так вышло. Но ты сам во всем виноват...

Он остановился, направив дрожащий бластер на Седрика. Капитан пытался разглядеть глаза Нильса за прыгающим огоньком фонарика, ожидая выстрела или бездна знает чего еще. Но ничего не происходило. Бластер все так же дрожал в руке техника. Он не мог выстрелить в капитана. Внезапно Нильс зарычал от бессилия, дуло бластера дернулось вверх и узкий лаз озарился невыносимо яркой вспышкой. Седрик потонул в белой вспышке и оглушительном грохоте, заполонившем тоннель, а потом настала темнота. Словно бы кто-то нажал кнопку "выкл." где-то в голове у капитана.

Глава 21, Нильс и Давид

Нильс зажмурился, потом моргнул пару раз. От яркой вспышки глаза почти ничего не видели. Грохот уже стих, но в ушах стоял звон и стены и без того узкого технического лаза словно бы валились на него. Пальцы сами собой нашарили в темноте бластер. Как там его кэп называл? Иссла? Любит он всякие дурацкие имена давать машинам. Любил. Лучше думать о нем теперь в прошедшем времени. А еще лучше вообще не думать. Нильс повел плечами. Океан забери, как же гадко. В бездну капитана. Он сам во всем виноват, старый козел. Преодолевая головокружение, он пополз задом наперед так быстро как только мог. Нахрен отсюда, как можно быстрее. Нильс все стучал по бетонному полу локтями и коленями, неуклюже пятясь назад, дрожа от злости.

"Я тебя вырастил, парень", - передразнил вслух техник, задыхаясь от злости. И что теперь? Всю жизнь мотаться по заброшенным станциям, следуя за его сумасшедшими идеями? Кэп и вытащил-то его из того дерьма, в котором Нильс сидел, из-за того, что был что-то должен безвременно почившему папане Нильса. Так что пусть засунет свои попреки себе в задницу.

Колени и локти немилосердно болели от непрестанного ползания по этому проклятому лазу. Стоило ползти так далеко. Впрочем, ему и справиться-то с кэпом удалось по чистой случайности. Сколько раз до того, как они залезли в эту проклятую дыру, он примеривался выхватить у Седрика бластер, но кэп ни разу не дал ему такой возможности. А драться с ним - дохлый номер. Нильс знал, как дерется его капитан: невысокий, на вид не особо-то и сильный, а дрался он всегда как проклятый. Один на один с ним не сладишь, даже если напасть внезапно. И прет всегда напролом, если ему что-то втемяшится в голову. На том и погорел. Нильс остановился на мгновение передохнуть и прижался лбом к холодному гладкому бетону. Голова разрывалась от звона в ушах, от теснящихся в ней мыслей, от боли. Нильс почувствовал прилив тошноты. Милосерднее было убить капитана, но он не смог. Не смог выстрелить в кэпа. Выстрелил в потолок лаза прямо перед ним. Один черт, его погребло под обломками бетона, а даже если и нет, все равно кэп не жилец. Только умирать теперь будет дольше и мучительнее. К черту! Умрет ли он сейчас или через несколько часов - один хрен, дело сделано.

Когда Нильс выбрался из проклятой дыры, ноги под ним подгибались, словно ватные. Он побрел по коридорам, по которым они где-то около часа назад бродили вместе с капитаном. Наконец, впереди замаячил темный и длинный коридор с гладкими стенами. Нильс знал, что через пару поворотов он увидит сваленные кучей припасы с Искариота, девку, выключенного андроида и Фергюса. Он снял бластер с предохранителя и двинулся вперед.